Тот наконец остановился и обернулся. Перед ним стоял маленький старикашка в белом костюме. Седая голова, очочки, в которых ходят честные труженики, такие же седые усы и бородка. Поверх белой сорочки был повязан узенький черный галстук. По лицу японец, но с виду – джентльмен из американский глубинки, откуда-нибудь с юга. Рост – от силы метр пятьдесят, но человечек казался не просто маленьким, а скорее напоминал выполненную в масштабе миниатюрную копию человека. Он протягивал вперед руки, будто держал в них поднос.

– Хосино-тян! – В голосе старичка, проникновенном и жизнерадостном, чувствовался легкий местный говорок.

Хосино обескураженно посмотрел на старичка:

– Ты…

– Точно. Полковник Сандерс.

– Вылитый, – восхитился парень.

– Не вылитый. Я и есть полковник Сандерс.

– Это который… из «Кентуккских жареных кур»?

Старичок с важным видом кивнул:

– Именно.

– Э-э… А откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Я фанов «Тюнити Дрэгонз» всегда зову Хосино-тян. У «Гигантов» – все Нагасимы, у «Тюнити» – Хосино.

– Погоди, папаша! Но меня действительно зовут Хосино.

– Случайное совпадение. Я тут ни при чем, – гордо заявил Полковник Сандерс.

– Ну и чего тебе надо?

– Девочку хорошую хочешь?

– А-а, так ты, значит, зазывала? Поэтому так вырядился.

– Ну сколько можно повторять! Ни в кого я не выряжался. Я – Полковник Сандерс. Прошу не путать.

– Лады. Предположим, ты в самом деле Полковник Сандерс. Как же ты тогда оказался в Такамацу? И чего ты тут шляешься, клиентов заманиваешь для девиц? Будь ты такой знаменитый, капали бы тебе денежки за твою вывеску и сидел бы сейчас спокойно где-нибудь в Америке, у себя на ранчо, отмокал в бассейне.

– Эх ты! Есть такая штука – торсионные поля.

– Чего-чего?

– Куда тебе понять! Торсионные поля. Из-за них в нашем мире – три измерения. Хочешь, чтобы все было прямо – лучше жить в мире, скроенном из треугольников.

– Ну ты даешь! Такое несешь… – восхищенно проговорил Хосино. – Подумать только. Судьба, что ли, у меня такая: все время старички с приветом попадаются. Если так и дальше пойдет, можно и того… ошизеть.

– Это уж как угодно. Меня это не касается. Так что, Хосино-тян? Хочешь девочку или нет?

– У вас что, массажный салон? «Все для вашего здоровья…»?

– Ты что имеешь в виду?

– Ну это когда до дела не доходит. Потрется-потрется, обмусолит всего, отсосет и привет – «туда-сюда» не даст.

– Нет! – раздраженно затряс головой Полковник Сандерс. – Что ты! Что значит – потрется… обмусолит… Все сделает. И «туда-сюда». Чего захочешь.

– Тогда, значит, сопу [49] ?

– Со… что?

– Хватит дурака валять, папаша! Я тут не один, с товарищем, завтра рано вставать. Без твоих бестолковых ночных приключений обойдемся.

– Не хочешь, выходит, девочку?

– Сегодня вечером не требуется – ни девочек, ни жареных цыплят. Сейчас вернусь к себе и спать лягу.

– Неужели так прямо и заснешь? – многозначительно засомневался Полковник Сандерс. – Как же так, Хосино-тян? Ищешь-ищешь – ничего найти не можешь и спишь спокойно? Так не бывает.

Разинув рот, Хосино уставился на собеседника:

– Ищу? Откуда ты знаешь?

– Разве что слепой не увидит, что у тебя в голове. Все на лице написано. Душа нараспашку. Понятно на все сто.

Хосино непроизвольно погладил рукой по щеке. Поглядел на ладонь, но ничего интересного не увидел. На лице написано?

– Да, кстати, – подняв палец, сказал Полковник Сандерс – Штука, которую ты ищешь, – случайно не твердая, не круглая?

Хосино нахмурился:

– Послушай, отец. Ты вообще кто такой? Откуда ты все знаешь?

– Я же сказал: на лице у тебя написано. Эх ты, бестолочь! – погрозил пальцем Полковник Сандерс. – Вообще-то я этими делами не так долго и занимаюсь. Ладно! Ну что, нужна девочка?

– Знаешь, мы тут ищем один камень. «Камень от входа» называется.

– Ага! Камень от входа… Как же, знаю.

– Правда?

– Я не лгун и не шутник, а простой и прямой человек. С самого рождения.

– А ты случайно не знаешь, где этот камень?

– Знаю, конечно.

– Может, расскажешь, где?

Полковник Сандерс потрогал черную оправу очков и кашлянул.

– А ты точно не хочешь девочку, Хосино-тян?

– Расскажешь про камень, тогда посмотрим, – с сомнением в голосе проговорил парень.

– Ладно. Пошли за мной.

Не дожидаясь ответа, Полковник Сандерс торопливо засеменил по переулку. Хосино старался не отставать.

– Эй! Папаша! Полковник… У меня с собой только двадцать пять тысяч. Больше нет.

Не сбавляя хода, Полковник Сандерс прищелкнул языком:

– В самый раз. Девочка что надо: красавица, молодая – девятнадцать лет. Обслужит по высшему разряду, Хосино-тян. Такое удовольствие получишь! И полижет, и потрется, и даст. Все сделает. Плюс к тому, я тебе потом про камень расскажу.

– Вот попал, блин! – сказал себе Хосино.

Глава 27

Я увидел ее в 2:47. Столько было на часах, когда я на них посмотрел. На этот раз девушка появилась чуть раньше, чем прошлой ночью. Я не спал – ждал, когда она материализуется. Глаз не сомкнул, что моргал – не считается. Но все равно момента, когда она возникла, не уловил. Как-то проскользнула через слепую зону в моем сознании.

Как всегда, на ней было бледно-голубое платье. Поставив локти на стол и подперев ладонями щеки, она тихо разглядывала картину. Я, затаившись, наблюдал за ней. Картина, девушка, я… Стороны возникшего в комнате неподвижного треугольника. Девушка не сводила глаз с картины, а я не сводил глаз с девушки. Устойчивая, непоколебимая геометрия. Но тут произошло неожиданное.

– Саэки-сан! – сам того не ожидая, выговорил я. У меня в мыслях не было окликать ее. Просто так получилось – чувства перехлестнули через край. Получилось еле слышно, но девушка все равно уловила мой шепот, и один угол неподвижного треугольника обвалился. Независимо от того, хотелось мне этого втайне или нет.

Девушка смотрела на меня. Но не сосредоточенным, внимательным взглядом – просто беззвучно повернула в мою сторону голову, которую по-прежнему подпирала руками. Как будто ощутила легкое движение воздуха, хоть и не понимала толком, что происходит. Видела она меня? Не знаю. Но мне хотелось, чтобы она меня заметила, обратила внимание на мое существование.

– Саэки-сан! – повторил я, безуспешно борясь с желанием произнести ее имя вслух. Быть может, мой голос испугает ее, насторожит, заставит покинуть комнату. А если она здесь больше не появится? Ужас… Впрочем, ужас – даже не то слово. Так вообще можно лишиться всех ориентиров, всякого смысла. И все же я не сдержался. Ее имя срывалось с моих губ независимо от мыслей, почти автоматически.

Теперь девушка смотрела не на картину, а на меня. По крайней мере, взгляд был устремлен в тот уголок пространства, где находился я. Разобрать, что написано у нее на лице, со своего места я не мог. Мешали тучи, которые ползли по небу и не давали лунному свету выполнять свою работу, делая его зыбким, трепещущим. Судя по всему, дул порывистый ветер, но звуки с улицы в дом не проникали.

– Саэки-сан! – опять позвал я. Нечто неотвратимое надвигалось на меня, уносило, толкало вперед.

Отняв ладони от лица, девушка поднесла правую руку к губам, словно говоря: «Не надо. Молчи». Это ли она хотела сказать? Если бы я мог прямо здесь заглянуть ей в глаза… Прочесть в них, что она сейчас думает, чувствует, понять, что хочет сказать мне своими движениями, на что намекает… Однако все это скрывал тяжелый, плотный мрак, висевший в комнате среди ночи: еще не было трех. У меня вдруг перехватило дыхание, я зажмурился. Мне показалось, будто я проглотил дождевую тучу. Когда через несколько секунд я открыл глаза, девушка исчезла – стул, на котором она сидела, был пуст. По крышке стола бесшумно скользили тени от туч.